Артефакт, найденный в Северском районе, передали в Национальный музей Адыгеи

Как рассказывает республиканское издание «Советская Адыгея», о находке и готовности передать ее Национальному музею сообщили жители Краснодарского края Вадим Фролов, Каплан Сохт, Алексей Сильченко и глава Северского района Адам Джарим.

- Пока шло строительство моей дачи в станице Азовской, я неоднократно слышал от местных рабочих о некоем камне с арабским текстом. Первым его заметил Алексей Сильченко во дворе у односельчанина. Когда камень наконец попал ко мне, я обратился за помощью к своему знакомому Каплану Сохту. Его супруга Фатима за один вечер смогла прочитать и дать приблизительный перевод надписи. Сразу стала понятна большая историческая ценность этой находки. Удивительно, что за столько лет камень не был утрачен и теперь передан музею, — говорит Вадим Фролов.

Глава МО «Северский район» связался с директором культурного фонда «Наследие» Газием Чемсо и сообщил о найденном артефакте.

- В том разговоре прозвучала фамилия Шеретлуко — тема, которая меня очень сильно интересует. Каково же было мое удивление, когда я узнал, что древнее каменное надгробие вот уже 35-40 лет находится в станице! Все эти годы оно переезжало со двора во двор, — рассказал Газий Чемсо.

Известно только то, что этот артефакт — из-под горы Папай, где некогда располагалось черкесское кладбище. Как он оказался в станице Убинской, выяснить не удалось. Есть предположение, что его хотели использовать в качестве строительного материала, но не решались из-за надписи на непонятном языке.

- Такие плиты по традиции ставились почитаемым людям как память их роду. Тем, кто совершил что-то значимое, великое. Ясно, что там был захоронен не простой человек, — отметил старший научный сотрудник национального музея, археолог Аслан Тов.

Как рассказал Газий Чемсо, надпись сделана на османском (старотурецком) языке. На современный турецкий, а затем и адыгейский язык ее перевел профессор и преподаватель университета из города Ялова в Турции Нагор Фетхи Гюнгер. Перевод звучит так (в скобках указаны примечания): «Милость и прощение (да будут) князю, одному из предводителей, сыну Шеретлуко Бекира (имя погребенного сына не указано). Фатиха (сура из Корана) 1186 год (по Хиджри, или 1772 год по Григорианскому летоисчислению)».

- Мы допускаем, что в дальнейшем будут уточнения в переводе, поскольку в одной из его версий имени погребенного нет, есть только фамилия и имя отца. Нам еще предстоит узнать, что это — ошибка в самой надписи или мы до конца ее не поняли, — отметил Газий Чемсо.

История этой могильной плиты хранит слишком много секретов, и пока у ученых вопросов больше, чем ответов. Предстоит очень долгая и серьезная работа.

- Происхождение этого камня доподлинно неизвестно. Мы собираем информацию по крупицам. Возможно, получится что-то узнать в архивах, — сказала директор национального музея РА Фатима Джигунова.

В музейном хранилище находятся еще две такие стелы, одна из которых принадлежит представителю рода Гиреев. Но перевод сильно осложняется плохой сохранностью артефактов — хрупкий камень от времени утерял часть надписей. Новый экспонат можно будет увидеть после завершения реконструкции здания музея, сообщает «Советская Адыгея».

Чем же знамениты адыгские князья Шеретлуко. Самым, пожалуй, известным из них был Тугужуко Кызбэч (Хаджи Хуз-бек, Казбич, Кизбеч) — один из предводителей адыгов в борьбе Черкесии за независимость во время Кавказской войны. Его имя фигурирует даже в ряде литературных произведений, например, у Лермонтова в «Герое нашего времени»:

«…- А не слыхали ли вы, что сделалось с Казбичем? — спросил я.

- С Казбичем? А, право, не знаю... Слышал я, что на правом фланге у шапсугов есть какой-то Казбич, удалец, который в красном бешмете разъезжает шажком под нашими выстрелами и превежливо раскланивается, когда пуля прожужжит близко; да вряд ли это тот самый!»

Историками установлено, что Тугужуко Шеретлуко Кызбеч родился в 1777 году в селе Беаннаш, находившемся в бассейне реки Адагум. Происходил из дворянского шапсугского рода Шеретлуко. Знавший его лично англичанин Джеймс Белл назвал Кызбеча «Львом Черкесии». Его предводительская военная деятельность в Черкесии приходится на 1810-1839 годы. В 1834 году дважды одержал победу над царскими войсками. В первом случае, находясь во главе 700 шапсугских всадников, в районе реки Абин Тугужуко рассеял 14-тысячный царский отряд. В сражении погибло 150 русских воинов, было захвачено 7 телег с фуражом. Во втором случае, предводительствуя 900 горцами, «лев черкесов» разогнал еще больший царский отряд, отобрав у него всю его добычу, включая пленных из 9 черкесских сёл.

Действовал Кызбеч и на территории нынешнего Северского района. Так, из рапорта начальника Георгие-Афипского укрепления от 22 апреля 1838 года узнаем, что адыги (черкесы), во главе с Кызбечем не давали покоя укреплению и нападали то на кашеваров, то на фуражиров, то на дроворубов и на охранявшие их команды, и такие нападения производились чуть ли не ежедневно, а иногда даже по несколько раз в день.

Справедливости ради надо сказать, что далеко не всегда военные предприятия Кызбеча заканчивались удачей. 30 января 1830 года «лев черкесов» с 4 тыс. горцев атаковал станицу Елизаветинскую, но потерпел сокрушительное поражение от отряда атамана А.Д. Бескровного. В другом, но уже победоносном бою, в октябре 1838 году, он получил 7 тяжелых ран, ранены были и его сыновья. Вскоре один из них умер. Но это обстоятельство, по словам Д. Белла, «… не растрогало отца, и он посмотрел на его смерть, как и вообще здесь смотрят на неё, как на предопределение свыше».

Царские генералы не раз вступали с Кызбечем в переговоры и неоднократно предлагали перейти на службу России. Но «лев черкесов» относился с презрением ко всем предложениям русских.

Тугужуко Кызбэч умер от полученных в боях ран 28 февраля 1840 года (по другим данным — 1839 г.).